Неточные совпадения
Она лежала в постели с открытыми глазами, глядя при свете одной догоравшей свечи на лепной карниз
потолка и на захватывающую
часть его тень от ширмы, и живо представляла себе, что̀ он будет чувствовать, когда ее уже не будет и она будет для него только одно воспоминание.
Одна
часть стены и
потолка была срезана накось, как обыкновенно в мансардах, но тут над этим косяком шла лестница.
Пушки стреляли не часто, не торопясь и, должно быть, в разных концах города. Паузы между выстрелами были тягостнее самих выстрелов, и хотелось, чтоб стреляли
чаще, непрерывней, не мучили бы людей, которые ждут конца. Самгин, уставая, садился к столу, пил чай, неприятно теплый, ходил по комнате, потом снова вставал на дежурство у окна. Как-то вдруг в комнату точно с
потолка упала Любаша Сомова, и тревожно, возмущенно зазвучал ее голос, посыпались путаные слова...
По мере того как мы шли через ворота, двором и по лестнице, из дома все сильнее и
чаще раздавался стук как будто множества молотков. Мы прошли несколько сеней, заваленных кипами табаку, пустыми ящиками, обрезками табачных листьев и т. п. Потом поднялись вверх и вошли в длинную залу с таким же жиденьким
потолком, как везде, поддерживаемым рядом деревянных столбов.
А на Малой Ямской, которую посещают солдаты, мелкие воришки, ремесленники и вообще народ серый и где берут за время пятьдесят копеек и меньше, совсем уж грязно и скудно: пол в зале кривой, облупленный и занозистый, окна завешены красными кумачовыми кусками; спальни, точно стойла, разделены тонкими перегородками, не достающими до
потолка, а на кроватях, сверх сбитых сенников, валяются скомканные кое-как, рваные, темные от времени, пятнистые простыни и дырявые байковые одеяла; воздух кислый и чадный, с примесью алкогольных паров и запаха человеческих извержений; женщины, одетые в цветное ситцевое тряпье или в матросские костюмы, по большей
части хриплы или гнусавы, с полупровалившимися носами, с лицами, хранящими следы вчерашних побоев и царапин и наивно раскрашенными при помощи послюненной красной коробочки от папирос.
В белой татарской избе, на широких нарах, лежала груда довольно сальных перин чуть не до
потолка, прикрытых с одной стороны ковром; остальная
часть нар покрыта была белою кошмою.
Стены почернели, красная краска на железной крыше
частью выгорела,
частью пестрила ее безобразными пятнами; крыльцо обвалилось, внутри дома — пол колебался,
потолки частью обрушились,
частью угрожали обрушением.
В залах было грязновато, и уже с самого начала толпа казалась в значительной
части пьяною. В тесных покоях с закоптелыми стенами и
потолками горели кривые люстры; они казались громадными, тяжелыми, отнимающими много воздуха. Полинялые занавесы у дверей имели такой вид, что противно было задеть их. То здесь, то там собирались толпы, слышались восклицания и смех, — это ходили за наряженными в привлекавшие общее внимание костюмы.
Щека у него вздрагивает, тонкие волосёнки дымом вокруг головы, глаза серые, большие и глядят
чаще всего в
потолок, а по костям лица гуляет улыбочка, и он её словно стереть хочет, то и дело проводя по щекам сухонькими руками.
А дождь продолжал
частить, мерно осыпая железную крышу дробившимися каплями; с
потолка глухо бежала вода, хлюпая в старой деревянной кадочке.
Бревенчатый
потолок и стены передней
части избы, предназначавшейся для посетителей, оставались в совершенной темноте (прилавок разделял избу пополам).
Бревенчатые стены штольни и
потолок стали теряться, контуры стушевались, и мы оказались снова в темноте. Мне показалось, что свеча моего проводника потухла, — но я ошибался. Он обернулся ко мне, и я увидел крохотное пламя, лениво обвивавшее фитиль. Справа и слева на пространстве немного более двух протянутых рук
частым палисадом стояли бревна, подпиравшие верхние балки
потолка. Между ними сквозили острые камни стенки туннеля. Они были покрыты какой-то липкой слизью.
Учитель француз, дядька немец, студенты и большая
часть других гостей столпились вокруг Степана Кондратьевича, который, устремив глаза в
потолок, продолжал протирать очки и посвистывать весьма значительным образом.
Затем голос Бел_и_чки полился еще ровнее, точно струя масла. Совершенно незаметно, постепенными взмахами закругленных периодов, он подымался все выше, оставляя к концу лекции частные факты и переходя к широким обобщениям. Он действительно, кажется, любил науку, много работал и теперь сам увлекся своим изложением. Глаза его уже не сходили с
потолка, обороты стали еще плавнее, в голосе все
чаще проглядывали эти особенные, вкусные ноты.
Мы встали и пошли бродить по комнатам. В конце анфилады их широкая дверь вела в зал, назначенный для танцев. Желтые шелковые занавески на окнах и расписанный
потолок, ряды венских стульев по стенам, в углу залы большая белая ниша в форме раковины, где сидел оркестр из пятнадцати человек. Женщины, по большей
части обнявшись, парами ходили по зале; мужчины сидели по стенам и наблюдали их. Музыканты настраивали инструменты. Лицо первой скрипки показалось мне немного знакомым.
В маленькой, душной, узенькой каморке с крошечным окном под
потолком он томился, жалуясь на недостаток воздуха и на беспокойство, которое переносил от беспрерывно привозимых в
часть пьяниц и дебоширов.
Иной раз начнет горячо-горячо, но, увидя, что я молчу, —
чаще всего валяясь на кушетке и неподвижно смотря в
потолок, — даже, наконец, удивится.
Помещение под лестницей не отличалось, правда, большим удобством:
потолок срезывался углом, так что под возвышенной его
частью с трудом мог выпрямиться человек рослый; но люди живут и не в такой тесноте; наконец, квартира даровая, нельзя быть взыскательным.
С
потолка лило, некоторые из гостей уже плакали, ударяя себя в грудь, другие с кровавыми глазами ссорились из-за женщин и из-за прежних обид и лезли друг на друга, удерживаемые более трезвыми соседями,
чаще всего прихлебателями.
В подвале с маленькими окнами, закрытыми снаружи
частой проволочной сеткой, под сводчатым
потолком стоит облако пара, смешанное с дымом махорки. Сумрачно, стекла окон побиты, замазаны тестом, снаружи обрызганы грязью. В углах, как старое тряпье, висят клочья паутины, покрытые мучной пылью, и даже черный квадрат какой-то иконы весь оброс серыми пленками.
Среди большой, с низким
потолком, комнаты стояло массивное кресло, а в него было втиснуто большое рыхлое тело с красным дряблым лицом, поросшим седым мхом. Верхняя
часть этой массы тяжело ворочалась, издавая удушливый храп. За креслом возвышались плечи какой-то высокой и дородной женщины, смотревшей в лицо Ипполита Сергеевича тусклыми глазами.
Потолок зала пестро расписан гирляндами цветов, в них запутались какие-то большеголовые зеленые и желтые птицы и два купидона: у одного слиняло лицо, а у другого выкрошились ноги и
часть живота.
Потом тишина кончена, и закричат: «давай ночвы!» Тут всему делу развязка: бабы уже работают спокойно; носят разрубленные
части своей буренки по избам и вешают их на деревянных крючьях и на лыковых веревках под
потолками и над дверями черных изб (где дым идет).
Мягкий таинственный полусвет, лившийся из окон, наполнял комнату. Серебристый узкий снопик лунного света захватил
часть стены и уперся в углу. Кругом царила мертвая тишина. Только маленькие ящерки тихо шуршали, разгуливая по
потолку.
Проходили угарные, чадные ночи и беспощадно карающие белые дни, и часто,
чаще, чем прежде, гулко раздавались в пустой квартире шаги тетки, а он лежал на своей кровати, смотрел в знакомое пятнышко на
потолке и шептал...